МУСЛИХИДДИН СААДИ
Глава третья.
О ЛЮБВИ,
ЛЮБОВНОМ ОПЬЯНЕНИИ И БЕЗУМСТВЕ
| Прекрасны
дни влюбленных, их стремленья К возлюбленной, блаженны их мученья. Прекрасно все в любви – несет ли нам Страдания она или бальзам. Влюбленный власть и царство ненавидит, Он в бедности свою опору видит. Он пьет страданий чистое вино; Молчит, хоть горьким кажется оно. Его дарят похмельем сладким слезы. Шипы – не стражи ли царицы розы? Страданья ради истинной любви Блаженством, о влюбленный, назови! Вьюк легок опьяненному верблюду, Стремись, иди к единственному чуду! Не сбросит раб с себя любви аркан, Когда огнем любви он обуян. |
Живут в тиши
печального забвенья Влюбленные – цари уединенья. Они одни сумеют повести Блуждающих по верному пути. Проходят люди, их не узнавая, Они как в мире тьмы – вода живая, Они подобны рухнувшим стенам Снаружи. А внутри – прекрасный храм. Они, как мотыльки, сжигают крылья, И шелкопряда чужды им усилья. У них всегда в объятьях красота, Но высохли от жажды их уста. Не говорю: источник вод закрыт им, Но жажду даже Нил не утолит им. |
РАССКАЗ
| Жил в
Самарканде юноша. Был он Индийскою красавицей пленен. Она, как солнце, чары расточала, Твердыню благочестья разрушала. Казалось, красоту, какую мог, В ней воплотил миров зиждитель – бог. За нею вслед все взгляды обращались. Ее встречавшие ума лишались. Влюбленный наш тайком ходил за ней, И раз она сказала гневно: “Эй! Глупец, не смей, как тень, за мной влачиться. Не для твоих тенет такая птица. Не смей за мною по пятам ходить. Не то рабам велю тебя убить!” И тут влюбленному промолвил кто-то: “О Друг, займи себя другой заботой. Боюсь, ты не достигнешь цели здесь, А потеряешь даром жизнь и честь!” Упреком этим горьким уязвленный, Вздохнув, ответил юноша влюбленный. “Пусть под мечом я голову мою В прах уроню и кровь мою пролью, Но скажут люди: “Вот удел завидный! Пасть от меча любимой – не обидно”. Меня позорить можешь ты, бранить, – Я не уйду. Мне без нее не жить. Что мне советуешь ты, ослепленный Тщетою мира, лишь в себя влюбленный? |
Она добра и
благости полна, Пусть хоть на казнь пошлет меня она! Мечта о ней меня в ночи сжигает, А утром снова к жизни возрождает. Пусть у ее порога я умру, Но жив, как прежде, встану поутру!” Будь стоек всей душою, всею кровью. Жив Саади, хоть и сражен любовью. * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * Сказал от жажды гибнущий в пустыне: “Счастлив, кто гибнет в водяной пучине!” Ему ответил спутник: “О глупец, В воде иль без воды – один конец”. “Нет! – тот воскликнул. – Не к воде стремлюсь я, Пусть в океане Духа растворюсь я!” Кто жаждет истины, я знаю, тот Без страха бросится в водоворот. Не дрогнет в жажде знанья, не остынет, Хоть знает он, что в тех волнах погибнет. Любовь, влюбленный, за полу хватай. “Дай душу!” – скажет. Душу ей отдай. Ты выйдешь в рай блаженства и забвенья, Пройдя геенну самоотреченья. Труд пахаря в пору страды суров, Но пахарь сладко спит после трудов. На сем пиру блаженства достигает Тот, кто последним чашу получает. |
РАССКАЗ
 |
Спросили раз
Меджнуна: “Что с тобой? Что ты семьи чуждаешься людской? И что с Лейли, с твоей любовью, сталось? Ужель в тебе и чувства не осталось?” Меджнун ответил, слез поток лия: “Молю, отстаньте от меня, друзья, Моя душа изнемогла от боли, Не сыпьте же хоть вы на рану соли. Да, друг от друга мы удалены, Необходимости подчинены”. А те: “О светоч верности и чести, Вели – Лейли передадим мы вести!” А он им: “Обо мне – ни слова ей, Чтобы не стало ей еще больней”. |
© 2000-2001 Jamshed Dodkhoyev
You may use any part presented herein for non-commercial purposes
only, on the condition of giving full credit to the author and to
this home page, including a hyperlink, if you wish to use these
material over the Internet.
