МУСЛИХИДДИН СААДИ
(перевод В. Державина)
* * *
Не привязывайся сердцем к месту иль к душе живой.
Не сочтешь людей на свете, но измеришь мир земной.
Бьет собаку городскую деревенский псарь за то, что
Не натаскана на птицу и на зверя нюх дурной.
Знай: цветок ланит прекрасных не единственный на свете,
Каждый сад обильным цветом покрывается весной.
Что ты квохчешь в загородке глупой курицей домашней?
Почему, как вольный голубь, но умчишься в край иной?
Вот запутался, как цапля, ты в сетях у птицелова,
А ведь мог порхать свободным соловьем в листве лесной?
Ведь земля копыт ослиных терпит грубые удары,
Потому что неподвижна, не вращается луной.
Встреть хоть тысячу красавиц – всех равно дари вниманьем
Но удил твои будет жалок, коль привяжешься к одной.
Смейся и шути со всеми, беззаботный собеседник,
Только сердце от пристрастья огради стальной стеной.
Человек ли, в шелк одетый, привлечет тебя, ты вспомни –
Шелку много на базаре и за деньги шьет портной.
Лишь безумец доброй волей оковать себя позволит,
Совесть чистую захочет отягчить чужой виной.
Сам виновен, коль заботой ты охвачен за другого
Или тяготы чужие искупил своей спиной.
И зачем лелеять корень, зная впредь, что будет горек
Плод его и что сладчайший плод возьмешь ты в миг любой?
Так же скорбен злополучный, в рабство угнанный любовью
Как за всадником бегущий заарканенный немой.
Нет, мне добрый друг потребен, на себе несущий ношу,
Л не тот, кому служить я должен клячей ломовой.
Ты склонись на дружбу, если верного отыщешь друга,
Если ж нет – отдерни руку, то не друг, а недруг злой
Что болеть мне о бездушном! Он самим собою занят
И не думает о грозных бедах, стрясшихся со мной!
Если друг обидой черной на любовь тебе ответил –
Где же разница меж дружбой и смертельною враждой?
Если даже целовать он станет след твоих сандалий,
Ты не верь – то плут коварный стал заигрывать с тобой.
Он воздаст тебе почтенье – это вор в карман твой метит,
Птицелов, что сыплет просо перед птичьей западней.
Если дом доверишь вору – жизнь, как золото, растратишь:
Быстро он тебя оставит с опустевшею мошной.
Не ввергай себя в геенну ради радости мгновенной,
Не забудь о злом похмелье за попойкою ночной.
Дело каждое вначале обстоятельно обдумай,
Чтоб не каяться напрасно за пройденною чертой.
Знай: повиноваться лживым, покоряться недостойным,
Значит – идолам молиться, поругать закон святой.
Темному влеченью сердца не вручай бразды рассудка,
Не кружись над бездной страсти, словно мошка над свечой;
Сам все это испытал я, вынес муки, горше смерти.
Опасается веревки, кто ужален был змеей.
Если дашь ты волю сердцу – голос разума забудешь,
И тебя безумье скроет и бурных волнах с головой;
Будешь ты бежать и падать, словно пленник за арканом
Всадника, полузадушен беспощадною петлей!..
Так однажды долгой ночью, погружен в спои раздумья,
Я лежал без сна и спорил до рассвета сам с собой.
Сколько душ людских на свете жаждут благ живого чувства,
Словно красок и картинок дети, чистые душой!
Я же сердцем отвратился от единственного друга...
Но меня схватила верность властно за полу рукой.
О, как низко поступил ты! – гневно мне она сказала. –
Иль забыл ты малодушно клятвы, данные тобой?
Сам любви ты недостоин, коль отвергнул волю милой.
Верный друг не отвратится от души, ему родной.
Ведь избрав подругой розу, знал, что тысячи уколов
Перенесть ты должен будешь, – у любви закон такой.
Как сорвать ты смог бы розу, о шипы не уколовшись,
Не столкнувшись с клеветою и завистливой молвой?
Что вопросы веры, деньги, жизнь сама, все блага мира,
Если друг с тобой, когда он всей душой навечно твой!
Неужель твой ясный разум кривотолками отравлен?
Берегись доверья к лживым и общенья с клеветой!
Сам ты знаешь – невозможно обязать молчанью зависть,
Так стремись ко благу друга, прочих – из дому долой!
Не скажу я, что ты должен выносить обиды друга,
Но обиду недоверья сам сначала с сердца смой.
От любви не отпирайся. Запирательства любые,
Помни, приняты не будут проницательным судьей.
Мудрый истины не строит на одном предположенье,
Света истины не скроешь никакою чернотой.
Ты не верь словам старухи, что плодов она не любит,
Просто до ветвей с плодами не дотянется рукой.
Человек с душой широкой, но, увы, с пустой казною
И хотел бы, да не может сыпать золото рекой.
Ты же, Саади, владеешь морем сказочных сокровищ, –
Пусть же царственная щедрость вечно дружит с красотой…
Так оставим словопренья, дай залог любви высокой:
Приходи, сладкоречивый, к нам с газелью золотой!
(перевод И. Сельвинского)
* * *
О роднике спроси того, кто знал пустыни желтый ад*,
А ты что знаешь о воде, когда перед тобой Евфрат?
О яр, моя сахибджамал!1 Красавица моя, о яр!
Когда ты здесь – я как роса, а нет тебя – я словно яд...
Умиде ман, умиде ман2, надежды, чаянья мои!
Хоть мы с тобой разлучены, но наших душ не разлучат.
Ман на дидам3, не видел я, на шенидам4, не слышал я,
Чтобы затмили где-нибудь твоих очей горящий взгляд.
Глухая ночь моих надежд вдруг освещается тобой,
Ба субхи руи ту башад5, как будто блещет звездопад...
Каманди ман6, страшусь тебя. Калиди ман7, зову тебя.
Ты – мой капкан и ключ к нему, ты мой восход и мой закат.
О, сколько раз, моя краса, о яр, моя сахибджамал,
Испепелишь и вдруг опять переселишь в свой райский сад.
Я обоняю запах роз – курбане зульфе ту башам!8
Мою любовь и жизнь мою я, дорогая, ставлю в ряд.
Бывало, мир я мог воспеть, умиде ман, умиде ман!
Но вот уж год – утратил гуд моих касыд певучий лад.
Зе чашме дустам фитадам9 – с глазами друга разлучась, –
На произвол души врага я пал, бессилием объят.
Авах!10 Газели Саади не тронут сердца твоего...
Но если птицам их спою – от боли гнезда завопят!
1Красавица, 2Надежда моя, надежда моя, 3Я не видел, 4Я не слышал, 5Лицо твое – как утро, 6Силок мой, 7Ключ мой, 8Да буду жертвой твоих кудрей, 9Выпал из поля зрения моего друга, 10Увы.
(перевод В. Державина)
* * *
О утренний ветер, когда долетишь до Шираза,
Друзьям передай этот свиток рыдающих строк.
Шепни им, что я одинок, что я гибну в изгнанье,
Как рыба, прибоем извергнутая на песок.
* * *
Если в рай после смерти меня поведут без тебя,
Я закрою глаза, чтобы светлого рая не видеть.
Ведь в раю без тебя мне придется сгорать, как в аду.
Нет, аллах не захочет меня так жестоко обидеть!
* * *
Эй, пустомеля и болтун, как о любви ты смеешь петь?
Ведь стройно ты за жизнь свою десятка бейтов не связал!
Смотри, как в помыслах высок владыка слова Саади, –
Он пел любовь, одну любовь – земных владык не восхвалял.
* * *
Меня корят: “Зачем напрасно к ней, недостойной, ты стремишься?
Иль жаждой самоистребленья ты, как безумец, обуян?”
Отвечу я: “У ней спросите! Я – в тороках ее, как пленник,
Меня расспрашивать напрасно, на шее у меня – аркан”.
* * *
Побежденным, угнетенным и томящимся в оковах
Молви: “Мука не навечно послана судьбою вам.
Срок настанет – ваши руки онемевшие развяжут,
И, во сне схватив тирана, крепко свяжут по рукам”.
* * *
Ты, падишах, не обольщайся словами низкого льстеца!
Ища корысти, он умеет коварства сети расставлять.
Невежда, пьющий кровь народа, – будь он носителем венца,
Не будет мудр от слов хатиба*, не сможет справедливым стать.
* - Хатиб - проповедник, чтец молитвы в мечети
© 2000-2001 Jamshed Dodkhoyev
You may use any part presented herein for non-commercial purposes
only, on the condition of giving full credit to the author and to
this home page, including a hyperlink, if you wish to use these
material over the Internet.
