* * *
О, долго в
мире нас не будет, – а мир пребудет.
Умрем – века наш след
остудят, –
а мир пребудет.
В небытие, как
до рожденья, в уничтоженье
Уйдем, и всяк
про нас забудет... А мир
пребудет.
|
|
* * *
Как странник,
павший в солонцах без сил,
Ждет, чтоб
конец мученьям наступил,
Так счастлив
тот, кто рано мир покинул;
Блажен, кто
вовсе в мир не приходил.
|
* * *
Мы умираем
раз и навсегда.
Страшна не
смерть, а смертная страда.
Коль этот глины
ком и капля крови
Исчезнут вдруг
– не велика
беда.
|
|
* * *
Жизнь – то шербет на льду,
а то отстой вина.
Плоть бренная в
парчу, в тряпье ль облачена –
Все это
мудрецу, поверьте, безразлично,
Но горько
сознавать, что жизнь обречена.
|
* * *
Мы ненадолго
в этот мир пришли
И слезы, скорбь
и горе обрели.
Мы наших бед
узла не разрешили,
Ушли – и горечь в душах
унесли.
|
|
* * *
Все не
по-нашему свершается кругом
Недостижима
цель в скитании земном.
И в думах
горестных сидим на перепутье
–
Что поздно мы
пришли, что рано мы уйдем.
|
* * *
Доколе быть
рабом своих алканий,
И поисков
напрасных, и страданий?
Уйдем и мы, как
все ушли до нас
И не исполнили
своих желаний.
|
|
* * *
Пусть сердце
мир себе державой требует
И вечной жизни
с вечной славой требует.
А смерть
наводит лук – и от него
Всей жизни
жертвою кровавой требует.
|
* * *
Чья рука этот
круг вековой разомкнет?
Кто конец и
начало у круга найдет?
И никто не
открыл еще роду людскому –
Как, откуда,
зачем наш приход и уход.
|
|
* * *
Тем, кто несет
о неизвестном весть,
Кто обошел весь
мир, –
почет и честь.
Но больше ли,
чем мы, они узнали
О мире – о таком, каков он
есть?
|
* * *
О судьба! Ты
насилье во всем утверждаешь
сама.
Беспределен
твой гнет, как тебя породившая
тьма.
Благо подлым
даришь ты, а горе – сердцам
благородным.
Или ты не
способна к добру, иль сошла ты с
ума?
|
|
* * *
Кто мы? Куклы
на нитках, а кукольщик наш
– небосвод.
Он в большом
балагане своем представленье
ведет.
Нас теперь на
ковре бытия поиграть он
заставит,
А потом в свой
сундук одного за другим уберет.
|
* * *
Тщетно тужить
– не найдешь
бесполезней забот.
Сеял и жал
поколенья до нас небосвод.
Кубок налей мне
скорее! Подай мне его!
Все, что
случилось, – давно решено
наперед.
|
|
* * *
Деяньями
этого мира разум мой сокрушен,
Мой плащ на
груди разодран, ручьями слез
орошен.
Фиал головы
поникшей познанья вином не
наполнить, –
Нельзя ведь
сосуд наполнить, когда
опрокинут он.
|
* * *
Мы – основа веселья, мы
– бедствия
рудные горы.
Мы – насилия корень, мы
правды воздвигли опоры.
Низки мы и
высоки, как ржавое зеркало,
тусклы
И, как чаша Джамшида*,
блистаем и радуем взоры.
* - Чаша Джамшида - согласно
легенде, у царя Джамшеда имелся
волшебный кубок, в котором
можно было видеть весь мир
|
|
* * *
Сперва мой ум
по небесам блуждал,
Скрижаль, калам*, и рай, и ад искал.
Сказал мне
разум: “Рай и ад – с тобою, –
Все ты несешь в себе, чего
алкал”.
* - Скрижаль, калам - по Исламу
все деяния людей записаны на
скрижали каламом (перо) -
предопределенная судьба
|
* * *
Ты прежде мог
не спать, не пить, не
насыщаться,
Стихии в том
тебя заставили нуждаться.
Но все, что
дали, – вновь отнимут у тебя,
Дабы свободным
ты, как прежде мог остаться.
|
|
* * *
Мир и жизнь и
светил и созвездий движенье
Я сравнил со
светильником воображенья.
Мир – лампада,
а солнце – светильня
зажженная,
Мы в нем – тени мятущейся
изображенье.
|
* * *
Что пользы
миру от того, что в мир внесли
меня,
И что он
потерял –
скажи, – как погребли меня?
Ни от кого я
никогда ответа не слыхал, –
Зачем родили? И
зачем прочь увели меня?
|
|
* * *
Когда б я был
творцом –
владыкой мирозданья,
Я небо древнее
низверг бы с основанья
И создал новое
– такое, под
которым
Вмиг
исполнялись бы все добрые
желанья.
|
* * *
Ты благ
мирских не становись рабом,
Связь разорви с
судьбой – с
добром и злом.
Будь весел в
этот миг. Ведь купол звездный –
Он тоже рухнет.
Не забудь о том.
|
|
* * *
В саду планет,
что круг извечный свой вращают,
Два рода
смертных, знай, плоды судьбы
вкушают:
Те, что познали
все – и
доброе и злое,
И те, что ни
себя, ни дел мирских не знают.
|
* * *
Шепнуло небо
тайно мне в минуту вещего
прозренья:
“Веленья
гневные судьбы, ты думаешь, мои
веленья?
Когда бы
властно было я во всех деяньях
бытия,
Я прекратило бы
давно свое бесцельное
круженье!”
|
|
* * *
Путями
поисков ты, разум мой, идешь
И по сто раз на
дню твердить не устаешь:
“Цени
мгновение общения с друзьями!
Ты – луг, но
скошенный, опять не
прорастешь!”
|
* * *
Повторенье,
подражанье – мира этого дела.
Если бы не
подражанье, жизнь бы
праздником была, –
Награждались
бы деянья, исполнялись бы
желанья,
Тень угрозы
бесполезной навсегда бы
отошла.
|
|
* * *
Жизнь твою
режут острой косой ночи и дни.
Но не владычат
пусть над тобой ночи и дни!
С полною чашей
радуйся, пой – ночи и дни.
Смертен ты.
Вечной идут чередой ночи и дни.
|
* * *
Этот свод
голубой и таз на нем золотой
Долго будут
кружиться еще над земной
суетой.
Мы – незваные гости,
пришли мы на краткое время,
Вслед кому-то
пришли мы, пред кем-то уйдем
чередой.
|
|
* * *
Если хочешь
покоиться в неге блаженной
И у ног своих
мир этот видеть надменный,
Перейди в мою
веру, учись у меня, –
Пей вино, но не
пей эту горечь вселенной!
|
* * *
Вино дано мне,
музыка и пенье.
Что есть, что
будет – все
добыча тленья.
Не знаю я ни
трезвости, ни пьянства,
Мне дар от двух
миров –
одно мгновенье.
|
|
* * *
Покамест ты
жив – не
обижай никого.
Пламенем гнева
не обжигай никого.
Если ты хочешь
вкусить покоя и мира,
Вечно страдай,
но не угнетай никого.
|
* * *
До коих пор
униженный позор терпеть от
низких людей?
Доколе гнев
столетья сносить, что прежних
столетий подлей?
Будь радостным,
друг, ведь пост миновал и снова
праздник настал,
Давай же
рубиновое вино, наполни чаши
скорей!
|
|
* * *
Мир – мгновенье, и я в
нем –
мгновенье одно.
Сколько
вздохов мне сделать за миг
суждено?
Будь же весел,
живой! Это бренное зданье
Никому во
владенье навек не дано.
|
* * *
Увидал я
бродягу; в пыли на земле он
лежал,
На ислам, на
безверье, на веру, на царства
плевал,
Отрицал
достоверность творца, шариат,
откровенье, –
Нет!
Бесстрашней души я в обоих
мирах не встречал.
|
|
* * *
Коран, что
истиной у нас считают,
В пределах
христиан не почитают.
В узоре чаши
виден мне аят*,
Его наверняка везде читают!
* - Аят - отдельный стих Корана
|
* * *
Отныне горечи
вселенной не стану я вкушать,
С вином
пунцовым в чаше пенной не стану
слез мешать.
Вино зовем мы
кровью мира, мир – кровопийца наш,
Неужто
кровника-убийцы нам крови не
желать?
|
|
* * *
Ты пей, но
крепко разума держись,
Вертепом
варварства не становись.
Ты пей, но
никого не обижай.
Ослаб – не пей, безумия
страшись.
|
* * *
О мой шах, без
певцов, и пиров, и без чаши вина
Для меня
нестерпима цветущая, в розах,
весна.
Лучше рая,
бессмертья, и гурий, и влаги
Кавсара*
Сад, и чаша вина, и красавицы
песнь и струна.
* - Кавсар - один из трех
райских источников
|
|
* * *
Не для
веселости я пью вино.
Не для
распутства пить мне суждено.
Нет, все забыть!
Меня, как сам ты видишь,
Пить
заставляет это лишь одно.
|
* * *
Из-за рока
неверного, гневного не
огорчайся.
Из-за древнего
мира плачевного не огорчайся.
Весел будь! Что
случилось –
прошло, а что будет – не видно,
Ради сует удела
двухдневного не огорчайся.
|
|
* * *
Глянь на
вельмож в одеждах золотых,
Им нет покоя
из-за благ мирских.
И тот, кто не
охвачен жаждой власти,
Не человек в
кругу надменном их.
|
* * *
Вино
прекрасно, пусть его клянет
суровый шариат.
Мне жизнь оно,
коль от него ланиты милые
горят.
Оно горчит,
запрещено –
за то мне нравится оно.
И в этом старом
кабаке мне мило все, что
запретят.
|
|
* * *
Я презираю
лживых, лицемерных
Молитвенников
сих, ослов примерных.
Они же, под
завесой благочестия,
Торгуют верой
хуже всех неверных.
|
* * *
Не порочь
лозы-невесты непорочной
виноградной,
Над ханжою злой
насмешкой насмехайся
беспощадно.
Кровь двух
тысяч лицемеров ты пролей – в
том нет греха, –
Но, цедя вино из хума* , не
разлей струи отрадной.
* - Хум - глиняный кувшин для
вина
|
|
* * *
Нет мне
единомышленника в споре,
Мой вздох – один мой
собеседник в горе.
Я плачу молча.
Что ж, иль покорюсь,
Иль уплыву и
скроюсь в этом море.
|
* * *
И когда я,
растоптан судьбой, не во сне
– наяву –
Корни прежней
надежды на жизнь навсегда
оторву,
Вы из плоти
Хайяма скудельный кувшин
изваяйте,
Пусть я в
запахе винном на миг среди вас
оживу.
|
|
* * *
Я на чужбине
сердцем изнываю,
Бреду без цели,
горестно взываю.
Мне счастья
жизнь не принесла, прошла…
И где застигнет
смерть меня – не знаю.
|
* * *
Выше всех
поучений и правил, как
правильно жить,
Две основы
достоинства я предпочел
утвердить:
Лучше вовсе не
есть ничего, чем есть, что
попало;
Лучше быть в
одиночестве, чем с кем попало
дружить.
|
|
* * *
Не изменить
того, что начертал калам.
Удела своего не
увеличить нам.
Не подвергай
себя тоске и сожаленьям.
От них
напрасное мучение сердцам.
|
* * *
На людей этих
– жалких ослов
– ты с презреньем
взгляни.
Пусты, как
барабаны, хоть заняты делом все
дни.
Ты хотел, чтобы
пятки они у тебя целовали?
Наживи себе
славу! Невольники славы они.
|
|
* * *
Пусть буду я
сто лет гореть в огне,
Не страшен ад,
приснившийся во сне;
Мне страшен хор
невежд неблагородных,
Беседа с ними
хуже смерти мне.
|
* * *
Нас четверо
заставили страдать*,
Внедрили в нас
потребность – есть и спать.
Но, лишены
всего, к первоначалу –
В небытие вернемся мы опять.
* - здесь имеются в виду 4
первоэлемента:
вода, земля, воздух и огонь
|
|
* * *
В мечетях, в
храмах, в капищах богов
Боятся ада,
ищут райских снов.
Но тот, кто
сведущ в таинствах творенья,
Не сеял в
сердце этих сорняков.
|
* * *
Почему
стремиться к раю здесь должны
мы непременно?
Мой эдем – вино и кравчий,
все иное в мире – тленно.
Там, в раю, –
вино и кравчий, здесь дано
– вино и
кравчий.
Так пускай вино
и кравчий в двух мирах царят
бессменно.
|
|
* * *
Кааба* и кабак – оковы рабства.
Азан* и звон церковный
– зовы рабства.
Михраб, и храм,
и четки, и кресты –
На всем на этом знак суровый
рабства.
* - Кааба - святилище в Мекке
* - Азан - призыв к молитве
|
* * *
Доколь этот
спор о мечетях, молитвах,
постах,
О пьянстве
запретном в убогих ночных
погребках?
Ты выпей
сегодня, Хайям, ибо мир
превращает
То в чашу, то в
хум и тебя, превращенного в
прах.
|
|
* * *
Душа ни тайн
вселенной не познала,
Ни отдаленной
цели, ни начала.
В своем сегодня
радость находи,
Ведь не
воротишь то, что миновало.
|
* * *
Ты мой кувшин
с вином разбил, о господи!
Ты дверь отрады
мне закрыл, о господи!
Ты пролил на
землю вино пурпурное...
Беда мне! Иль
пьян ты был, о господи?
|
|
* * *
К
устаду-старцу* в детстве мы
ходили
И мудрости
потом глупцов учили.
Что с нами
стало? Вышли мы из праха
И тучей праха по ветру уплыли.
* - Устад - мастер
|
* * *
Ты – благ, зачем же о
грехах мне думать?
Ты – щедр, о хлебе ль на
путях мне думать?
Коль,
воскресив, ты обелишь меня,
Зачем о черных
письменах мне думать?
|
|
* * *
Тот гончар,
что, как чаши, у нас черепа
округлил,
Впрямь
искусство в гончарном своем
ремесле проявил.
Над широкой
суфрой бытия* опрокинул он чашу
И всю горечь вселенной под
чашею той заключил.
* - Суфра - скатерть (здесь -
над миром)
|
* * *
Священный
Коран – в
деснице, а в левой – чаша пиров.
То мы – благочестивы, то
нет для молитвы слов.
Под этим
мраморным сводом, в эмалевой
бирюзе
Кто мы – мусульмане,
кафиры? Не ясно в конце концов.
|
|
* * *
Сегодня имя
доброе –
позор,
Насилием
судьбы терзаться – вздор!
Нет, лучше
пьяным быть, чем, став аскетом,
В неведомое
устремлять свой взор.
|
* * *
Чудо – чаша. Бессмертный мой
дух восхваляет ее
И стократно в
чело умиленно лобзает ее.
Почему же
художник-гончар эту дивную
чашу,
Не успев
изваять, сам потом разбивает
ее?
|
|
* * *
Из кожи, мышц,
костей и жил дана творцом
основа нам.
Не преступай
порог судьбы. Что ждет нас,
неизвестно, там.
Не отступай,
пусть будет твой противоборец
сам Рустам.
Ни перед кем не будь в долгу,
хотя бы в долг давал Хатам*.
* - Хатам - арабский поэт
|