|
НАВИГАЦИЯ
К Заглавию
СОЦРЕАЛИЗМ
1962 Перстень со львиной головой
ДРУГИЕ БЕРЕГА
Моя камера в Журнале Самиздат Мошкова
Моя камера в Litsovete
|
1962. ПЕРСТЕНЬ СО ЛЬВИНОЙ ГОЛОВОЙ
Дело было в Подмосковной колонии "Орёл" для "трудновоспитуемых" подростков. Как я туда попал расскажу в другой раз. Жили мы в бараке по 20 человек в комнате, с нами спал воспитатель - спокойный, чубатый парень Валера, лет 22-х, отслуживший свой срок во Внутренних Войсках и принявшийся за эту трудную педагогику. А нам было по 13 - 14 лет.
.
Между коек стояли тумбочки - одна на двух человек. В тумбочках мы держали всё - зубные принадлежности, (хозяйственное мыло было у нас общим и обмылки его лежали на деревянной полке над стойлом медных умывальников, стоявшим вне барака), книжки, письма из дома. У меня ещё была красивая шишка и кусок синего стекла, поскольку я ждал затмения Солнца, предсказанного на Февраль, и удивительно совпавшего с парадом планет и знаменитым Карибским Кризисом. Стекло мне далa учительница русского и литературы Людмила Васильевна.
.
У Валеры была своя тумбочка - на одного. Он заочно учился на юриста, и над его кроватью висела полка с юридическими книжками. Вечерами, после отбоя, Валера иногда рассказывал нам разные истории из своей, как нам тогда казалось, взрослой жизни. Отец Валеры освобождал от Гитлера Будапешт, был там тяжело ранен, вернулся из госпиталя домой, и умер от ран через год после конца Великой Войны.
Валере отец оставил на память большой серебряный перстень со свирепой львиной мордой.
В 1960-е годы Советские мужчины не носили перстней. Я не видел мужчин с перстнем, обручальные кольца видел, а перстней в те годы - ну никогда. Думаю поэтому Валера и не носил свой уникальный перстень, а держал его в тумбочке. Все знали, где лежит этот перстень, потому что Валера любил его доставать и показывать нам, некоторым давал и померять. И вдруг ценный перстень пропал. Валера перерыл всё своё скудное хозяйство, но перстень сплыл, по-настоящему расстроив хозяина. Он построил нас на отрядной линейке и объявил, что дает крысятнику сутки времени чтобы вернуть перстень добровольно. Во время этой линейки старшие провели безрезультатный шмон.
.
Прошли сутки, а перстень так и не вернулся в тумбочку. Валера понимал психологию подростков и поддерживал сложившийся в "отряде" расклад сил.
Было у нас 4 группы - трое "старших ребят" во главе с Крантом - на голову выше всех остальных, отпрыска почтенной уголовной семьи (отец и старшие братья его сидели за кражи), 13 человек холуев, выполнявших любой приказ старших, 2 шныря - психически больные, постоянно избиваемые другими мальчики - Шерла и Целка, и мы с Гуммиарабиком - "читатели" книг.
.
Старшие спали в лучшем углу комнаты, далеко от двери и Валеры. Они постоянно держались вместе и не допускали в свой узкий привилегированный кружок посторонних. Шерлa и Целка были насмерть запуганы не только старшими, но и их холуями. Любимым занятием Кранта была дрессировка Шерлы. Крант лежит на шконке и командует - "Шерла - тяфкать!". Шерла начинает изображать сидящую на задних лапках собачёнку с опущенными передними лапками, на лице его робкая, извиняющаяся улыбка и тяфкает. "Громче, Шерла!" - командует Крант. И Шерла исполняет. "Выть, Шерла!", и Шерла воет. "Шерла, фасс!" - указывает Крант на какого-нибудь холуя и Шерла скачет в полуприсяде, дурашливо размахивая передними лапами, к не смеющей удирать жертве, и виновато лыбясь, рычит и небольно кусается. Крант ревнив, и не даёт дрессировать Шерлу никому, даже своим корешам - Симону, здоровенному идиоту-альбиносу и Заморе. В колонию Шерла попал за кражи, которым его обучала собственная мать - воровка на доверии.
.
Издевательства над Целкой (бывшим детдомовцем по фамилии Целовальников) не столь невинны. Целка стал круглым сиротой, когда летняя гроза повалила подгнивший пешеходный мост над железной дорогой на электропровода, и синхронно подходящие поезда. Погибли отец, мать, бабушка и сестра. По-моему, Целка был психически болен. Бывали дни, когда он впадал в прострацию, часами сидя и глядя в одну точку, даже побои старших не могли заставить его исполнять команды воспитателя и Кранта. Такие периоды сменялись лихорадочной активностью, он начинал говорить невероятно быстро, захлёбываясь словами и лез ко всем со своей "любовью". Когда я только поступил в колонию, и ещё никого не знал, я попался на этот его трюк, он предложил мне дружить, я согласился, он мне много рассказал о себе, и предложил ночью придти в мою кровать, чтобы поболтать. Я, не подозревая ничего плохого, согласился. Поболтав, Целка начал распускать пальчики, от чего я вначале замер от неожиданности, не подозревая, что все соседи, давясь от смеха, ждут развития событий. Не желая расстраивать мово нового друга, я попытался просто вылезти из кровати, но опытный Целка обняв, не выпускал меня. Я испугался, вспотел и зашептал ему "Пусти", но он продолжал меня молча "ласкать". Тогда в мозгу моём перегорела лампочка, я откусил ему кусок мяса из плеча, он взвыл, и выкатился из моей кровати на пол, но я уже озверел, и бил его ногами, под хохот всей комнаты, пока насладившийся этой сценой Крант, не отбил своего израненного любимца. Валеры, как обычно не было с нами в тот вечер. Целка пошел утешаться в хозяйскую шконку. Но мы не стали врагами, просто держались порознь.
.
Гуммиарабик (от его фамилии, которую я не могу тут назвать, ибо еще живы его родители и сестра) или Гум, был гордой и незаурядной личностью, тот тип людей, которых я очень уважаю и выбираю из них друзей. В лагере он, как и я, оказался "случайно, и не за дело" - ответил на насилие силой, возможно и перегнул, но не мне его судить. Он много читал, и научил меня умению выходить во внутренюю свободу во время этого занятия, чуждому мне до той поры, ибо жизнь моя и без книжек была хороша. Мы стали читать те же книги, сперва он, потом я. И мы их обсуждали, я не припомню ничего полезнее тех обсуждений во всем моем затянувшемся ученичестве. Мы с Гумом взяли в библиотеке Исправительно-трудовой Кодекс и с удивлением узнали, что у нас есть права. Качать их мы побаивались, но как-то раз намекнули юристу Валере о возможности подачи жалоб и о Праве осужденных на личную безопасность. Он удивился и немедленно сократил нам наказание, да и вообще стал к нам помягче. Но Кодекс у нас забрал. Знание - Сила!
.
Мы оба были маленькие, но выносливые и упрямые. Особняком мы держались потому, что просто не могли исполнять прихоти Крантовой шоблы не умерев внутри, и потому бывали биты чаще, чем другие. Мы постоянно замышляли планы побега, что было осуществимо технически, несмотря на охрану и собак, но бессмыссленно, ибо мы оба не имели связей в "подводном" мире, подобных Шерлиным или Крантовым, а побег домой автоматически означал возврат в колонию с продлением. Но, не строить этих планов мы не могли.
.
День в колонии был насыщен событиями, включавшими в себя учёбу в обычной школе, много физической активности и наказания. Наказывали за всё - от плохо затянутой шконки, до плохих оценок. Постоянно бывал наказан "последний вставший в строй". Худшей формой официального наказания мог быть перевод в другую колонию (учтите, что новенький - легкая и первая жертва в любом социуме, построенном на насилии ) или "продление" (но для этого необходимо было решение административной комиссии или судьи, которые легко давались по представлению начальства). Угрозы этих экстраординарных мер постоянно витали в воздухе и были эффективны.
Были и меры ординарные - круги гусиной присядкой вокруг стадиона, бесконечные отжимания и приседания, и многое другое. Отмечу особо циничное "на комары" - стояние в одних трусах с подушкой на вытянутых вперед руках по 10 - 30 минут ( в зависимости от тяжести вины) вечером не шевелясь в облаке зудящих комаров (если кто не понимает, о чем речь, попробуйте постоять так пару минут сами). Воспитатель при этом сидел на стуле и молча покуривал. Мог быть и кукарешник - карцер, но я его не боялся, я любил побыть один, и там кормили. Было и неформальное воздействие, через "давление коллектива", о чём я и собираюсь рассказать, если Вам интересно, с этими постоянными лирическими отступлениями.
.
Итак, перстень не нашёлся за сутки. И началось давление коллектива. Оно происходило в нашей спальне, откуда старшие выгнали всех и вызывали нас по одному для допроса. Воспитатель, разумеется, отсутствовал. Первым вызвали Гуммиарабика, который вышел минут через 10 с разбитым в кровь лицом и рассказал мне что было внутри (хотя именно это и было ему запрещено). Стоило ему войти, как Замора заявил, что видел, как он крутил поганку - украл перстень, и знает куда он его закурковал - спрятал. Гуму дается 30 секунд на добровольную сознанку. Симон засекает время на Валерином будильнике. Гум всё отрицает и тогда его "стыдят" - двое держат, третий спускают ему штаны и втыкает в зад перо. При этом слегка бьют, но пока не сильно. Затем, отпускают и пока он пытается одется - делают ему 5-й угол - бьют с целью перебросить тело соседу. Гум путается в штанах и падает на кулаки своих мучителей. Затем они его отпускают, говоря лестные слова о том, что теперь ему можно верить и он достойно прошёл проверку! Крант цинично лыбится. Предупреждают о неразглашении. Слушая Гума, я думаю, что мне делать?
Я ещё раньше решил, что не дам никому бить меня безнаказанно, я убежден, что неотвратимость равноценной мести - хороший сдерживающий фактор для насильника. Я решил их предупредить о моих серьёзных намерениях. Когда дошла очередь до меня, группка битых, но идиотски-счастливых "лиц обреченных доверием" стояла у корридорного окна, и весело щебетала, свысока взирая на тех подавленных особей, которые ещё только предвкушали неизбежную экзекуцию. Гума среди них, разумеется, не было.
.
Вхожу и сразу получаю кулаком в лицо от Заморы, тактика изменилась. Не отвечая ударом на удар, гляжу на Кранта, сидящего на шконке позади и убежденно говорю ему, что перстня не брал и убью его, если меня еще раз ударит кто угодно. Они смеются, но Замора, собиравшийся было ударить меня ещё раз, задерживает кулак в воздухе и оборачивается на Кранта. Крант опешил, и упёрся взглядом мне прямо в глаза. Он хотя и жесток, но смерть в своей жизни и семье повидал и умеет видеть грань за которой беспредел. К тому же у меня репутация бешеного, я неоднократно дрался с более сильными и один против двух. Крант встаёт, подходит ко мне, кладёт мне руки на плечи и задушевно так тихо говорит: "Я знаю, ты не крысятник. И мы не будем тебя стыдить. Но мы должны поставить тебе пару фингалов, чтобы другие не обижались. Я те сам ща поставлю. Ты понял?". Но я не понял, я ещё в корридоре решил - что делать, и я упрям, как осёл, у меня простая логика - себя то эти гады не калечили, значит, если я дам им меня бить не захер, не похер сейчас, это неизбежно повторится. Я повторяю Кранту: "Мори, я тя предупредил". Он хлопает меня по плечу, смеётся и неожиданно, коротким ударом ломает мне нос. Я не мог потом дышать правой ноздрей и сопел как паровоз до 18 лет, до операции. Меня выпускают, навстречу радостно ухмыляющимся битым холуям, и я окончательно решаю, что
Я давно приглядел обрезок водопроводной трубы длиной сантиментров 25, валявшийся возле пищеблока. Очистив от грязи, я занес его в спальню и спрятал в железной раме моей шконки так, что его нельзя было увидеть. Затем, я принялся ждать, пока Крант один после отбоя не пойдёт в сортир, стоявший во дворе. Ждал я около месяца, засыпая позже всех. Наконец, такой случай наступил, я взял трубу и последовал за Крантом, войдя я ударил его трубой по голове, и когда он упал недоссав, стал заталкивать головой вниз в очко. Очки там были широкие. Бездыханное тело Кранта, оказавшееся очень тяжелым, не хотело лезть в очко, я выпрямил ему руки, и всунул по плечи, когда вошёл Валера, спасший ему, а возможно и мне, жизнь. Крант несомненно утонул бы в дерьме, если бы не своевременный Валерин приход. Крант не умер, у него было сотрясение мозга. Но его перевели в другую колонию, говорили потому, что у него возраст уже вышел для нашей. Встретились мы уже дома, на станции "Отдых" Казанской дороги, лет через 5. Я вырос, а Крант почти нет, мы сравнялись. Он сам подошел ко мне, молча, но я никакого страха не выказал, а просто стал в боковую стойку на всякий случай. Крант протянул мне руку, я посмотрел, что у него в другой руке, он показал - пусто, тогда я ему пожал. Мы не сказали ни слова в тот раз и разошлись. Виделись и потом, но ни разу не общались. Потом я услышал, что Кранта нашли на улице, с резаными ранами, мертвого.
.
Я провёл неделю в кукарешнике, потом был выездной суд, на котором я употребил вновь приобретенные знания о моих правах на всю катушку, и у меня был хороший адвокат. Суд вынес частное определение в адрес администрации колонии о "недопустимости нарушений прав осужденных на личную безопасность". Валеру от нас убрали, появился более опытный Воспитатель.
Мне добавили 6 месяцев, которые превратились в 1 "за хорошее поведение". Начальство явно хотело меня выпихнуть, поскольку случай был нестандартный - дерущийся "читатель".
.
После суда вернули меня в тот же отряд, и мой статус резко возрос. Замора, занявший место Кранта, даже предложил мне лучшую шконку, но я остался рядом с Гумом. С тех пор меня никто там не бил, и Гума тоже, поскольку он был моим корешем. Боялись гады.
.
Любопытно, что на воле наши старые склоки забылись, мы все стали друзьями, не в смысле регулярного общения, а в смысле взаимной симпатии, как бывшие солдаты. Встречаясь случайно, ребята обнимались, хлопали меня по спине и стреляли рублишку - я работал). Большинство мальчиков того отряда не дожили до 40 летия. Гум стал геологом, увлёкся скалолазанием и погиб в горах от случайного камнепада, в 1988 году, во время отпуска. Остальные умерли как-то глупо, если так можно выразиться о смерти - по пьянке, по дури, на ноже или в тюрьме.
.
Да, а перстень тот нашёлся сам. Валера вдруг обнаружил его в тумбочке через день после экзекуции. Позже, в Америке и в Мексике я видел много перстней, как тот, оказалось он был уникален только в моем русском окружении. А так - дешёвка. Хотел было я купить такой, да передумал - всё равно носить не стану, мои вкусы сформировались в ту давнюю спартанскую эпоху. Мы с Гумом потом шутили: а пропадал ли он вообще, или нам это всё приснилось? Гум хорошо рисовал, и как-то сделал по памяти рисунок этого перстня, который я оставил в России.
Почитайте мою гостевую книгу
Сделайте запись в моей гостевой книге
Email: sergeyv4@hotmail.com
|
