Вопрос:  В чем значение этих работ?

Ответ:  В новой форме. С тех пор, как в начале прошлого века Кандинским, Малевичем и Мондрианом была открыта форма, как первооснова всего изображаемого, многие художники пошли по пути поисков новых форм. Ведь пятно и линия – основа изобразительного языка художника, его арсенал. Придумать новую форму – это задача художника. Более важная, чем придумать новое изображение. Хотя некоторые художники остались в рамках изображения. Например, Пикассо не придумал ни новой поверхности ни новой линии, зато придумал ассоциативное изображение. Брак, Леже, Энди Уорхол, Базелиц – все творили только в области изображения, т.е. передачи видимого мира разными способами. Формализм стал новой ветвью. И здесь было сделано немало открытий, о которых я написал выше. Стали применяться прозрачные, блестящие, освещенные, флуоресцентные, светящиеся поверхности. Использовались посторонние качества, такие, как мягкость, соленость и др. Как цвет - в начале ХХ века, так свежесть стала самостоятельной характеристикой поверхности в конце. Меняющиеся поверхности Агама, бронзовые и жженые поверхности Ив Клейна (У него есть открытие и в изображении – это отпечатки). Дырки и царапины Лючио Фонтаны. Пятно – это средство живописи, линия – средство графики. Бурный всплеск исследований в формальном искусстве произошел в Америке в 40-е годы: т.н. «американский экспрессионизм». Название исторически закрепилось, хотя не всех художников можно назвать экспрессионистами. Экспрессию вызывает только линия, а у Ротко, например, с его мягкими цветовыми переходами, линии нет вообще. Наоборот, у Мозеруэла графика проявляется в очертании его черных пятен. И 100%-ным экспрессионистом можно назвать Джексона Поллока, который иногда вовсе отказывался от цвета, оставляя одни экспрессивные мазки. В общем, открытия в области пятна и линии – это и есть открытия в форме. Кому-то удавалось получить новую поверхность, кому-то – новую линию. Редко, кто добивался успеха и там и там. Например, Матисс. Он, хотя был и изобразительным художником, сделал большие открытия в форме. Согласитесь, в то время отказаться от цветовых переходов, сделать цвет плоским (как именно видит живописец) и линию – проволочной (как видит график), - была большая смелость.

В этих работах осуществлена попытка соединить две составляющие формы вместе, а именно, передать цвет с помощью линии. И эта попытка удалась. То есть, получено новое пятно: заштрихованная пилообразной штриховкой поверхность, и новая линия: состоящая из равных отрезков, прямых или кривых, ломаная.

Вопрос:  Как-то все сложно и коряво.

Ответ:  Полностью с Вами согласен. Тем не менее, к этому придется привыкать. Это существует независимо ни от вас, ни от меня. Представляете, каково было мне, любящему американский экспрессионизм, свободные динамические формы, линии, дизайн, получить такое! Полное отсутствие цвета, какие-то «визуальные колючки», мелочное копание, подсчет…? Все это было не по нутру. Меня самого поразил результат, к которому я пришел: оказывается, цвет вовсе не зависит от формы линии, а зависит только от длины отрезков! Оказывается, разного вида картины могут означать один и тот же цвет. И наоборот. Я так долго пытался связать угол поворота линии с местом в октаве спектра, соотносил формальные свойства поверхности и линии, пределы их изменений, - оказалось, это был тупиковый путь, и ответ лежал совсем не там. Но ответ получен, и он, каков есть таков и есть. Это Факт искусства, факт жизни, это – Природа, а мы можем только открывать ее и смотреть на нее.

Вопрос:  Почему Вы уверены, что цвет выглядит именно так, а не иначе?

Ответ:  Я вовсе не утверждаю,  что именно так. Я говорю, что можно соотнести равномерно пульсирующую поверхность с цветовой поверхностью пооктавно. Нарисуйте какую угодно линию, лишь бы были фиксированные повороты (а именно они дают импульсы), и длина отрезков была бы одинакова (что означает определенную частоту). Вот и все.

Вопрос:  Например, точки на поверхности – это тоже определенные импульсы.

Ответ:  Совершенно верно. Но путешествие глаза по пустоте, от точки к точке – отдельная тема. Надо исходить из того, что глаз следует по линии. В случае же точек, или движения поперек полос, когда, естественно, тоже будут импульсы, трудно получить определенную частоту. Единственный возможный вариант расположения точек – по равностороннему треугольнику, когда - куда ни прыгай, – кругом равные расстояния. Да, такую поверхность тоже можно соотнести с цветовой. Но, остановимся на том, что глаз двигается по линии.

Ворос:  Все-таки, глядя на пилообразную штриховку, не покидает ощущение какой-то дисгармонии, напряжения. Где же классическое совершенство?

Ответ:  Так в этих вынужденных постоянных поворотах и суть! Их задача – вызвать это раздражение, заставить прочувствовать импульсы. Это своеобразный экспрессионизм. Если многие экспрессионистические работы фиксировали «выдох», мазок, бросок кисти…, то здесь - в этом навязчивом продолжительном раздражении – суть.

Вопрос:  Вы пользуетесь традиционным холстом на подрамнике, порою кривом… Не было желания найти более современный способ подачи?

Ответ:  Возможно, сейчас будет время подумать об этом. Хотя я считаю это не главным. Определенная поп-артность мне всегда дорога. Рукотворность. Что толку в машинных картинах без цвета и без запаха! Она, как вещь, должна нести с собой условия, в которых жил и творил художник, его дыхание, прикосновение. Иногда подрамник говорит больше, чем картина. Как есть, так есть.