* * *

О, долго в мире нас не будет, – а мир пребудет.
Умрем – века наш след остудят, – а мир пребудет.
В небытие, как до рожденья, в уничтоженье
Уйдем, и всяк про нас забудет... А мир пребудет.

* * *

Как странник, павший в солонцах без сил,
Ждет, чтоб конец мученьям наступил,
Так счастлив тот, кто рано мир покинул;
Блажен, кто вовсе в мир не приходил.

* * *

Мы умираем раз и навсегда.
Страшна не смерть, а смертная страда.
Коль этот глины ком и капля крови
Исчезнут вдруг – не велика беда.

* * *

Жизнь – то шербет на льду, а то отстой вина.
Плоть бренная в парчу, в тряпье ль облачена –
Все это мудрецу, поверьте, безразлично,
Но горько сознавать, что жизнь обречена.

* * *

Мы ненадолго в этот мир пришли
И слезы, скорбь и горе обрели.
Мы наших бед узла не разрешили,
Ушли – и горечь в душах унесли.

* * *

Все не по-нашему свершается кругом
Недостижима цель в скитании земном.
И в думах горестных сидим на перепутье –
Что поздно мы пришли, что рано мы уйдем.

* * *

Доколе быть рабом своих алканий,
И поисков напрасных, и страданий?
Уйдем и мы, как все ушли до нас
И не исполнили своих желаний.

* * *

Пусть сердце мир себе державой требует
И вечной жизни с вечной славой требует.
А смерть наводит лук – и от него
Всей жизни жертвою кровавой требует.

* * *

Чья рука этот круг вековой разомкнет?
Кто конец и начало у круга найдет?
И никто не открыл еще роду людскому –
Как, откуда, зачем наш приход и уход.

* * *

Тем, кто несет о неизвестном весть,
Кто обошел весь мир, – почет и честь.
Но больше ли, чем мы, они узнали
О мире – о таком, каков он есть?

* * *

О судьба! Ты насилье во всем утверждаешь сама.
Беспределен твой гнет, как тебя породившая тьма.
Благо подлым даришь ты, а горе – сердцам благородным.
Или ты не способна к добру, иль сошла ты с ума?

* * *

Кто мы? Куклы на нитках, а кукольщик наш – небосвод.
Он в большом балагане своем представленье ведет.
Нас теперь на ковре бытия поиграть он заставит,
А потом в свой сундук одного за другим уберет.

* * *

Тщетно тужить – не найдешь бесполезней забот.
Сеял и жал поколенья до нас небосвод.
Кубок налей мне скорее! Подай мне его!
Все, что случилось, – давно решено наперед.

* * *

Деяньями этого мира разум мой сокрушен,
Мой плащ на груди разодран, ручьями слез орошен.
Фиал головы поникшей познанья вином не наполнить, –
Нельзя ведь сосуд наполнить, когда опрокинут он.

* * *

Мы – основа веселья, мы – бедствия рудные горы.
Мы – насилия корень, мы правды воздвигли опоры.
Низки мы и высоки, как ржавое зеркало, тусклы
И, как чаша Джамшида*, блистаем и радуем взоры.
* - Чаша Джамшида - согласно легенде, у царя Джамшеда имелся волшебный кубок, в котором можно было видеть весь мир

* * *

Сперва мой ум по небесам блуждал,
Скрижаль, калам*, и рай, и ад искал.
Сказал мне разум: “Рай и ад – с тобою, –
Все ты несешь в себе, чего алкал”.
* - Скрижаль, калам - по Исламу все деяния людей записаны на скрижали каламом (перо) - предопределенная судьба

* * *

Ты прежде мог не спать, не пить, не насыщаться,
Стихии в том тебя заставили нуждаться.
Но все, что дали, – вновь отнимут у тебя,
Дабы свободным ты, как прежде мог остаться.

* * *

Мир и жизнь и светил и созвездий движенье
Я сравнил со светильником воображенья.
Мир – лампада, а солнце – светильня зажженная,
Мы в нем – тени мятущейся изображенье.

* * *

Что пользы миру от того, что в мир внесли меня,
И что он потерял – скажи, – как погребли меня?
Ни от кого я никогда ответа не слыхал, –
Зачем родили? И зачем прочь увели меня?

* * *

Когда б я был творцом – владыкой мирозданья,
Я небо древнее низверг бы с основанья
И создал новое – такое, под которым
Вмиг исполнялись бы все добрые желанья.

* * *

Ты благ мирских не становись рабом,
Связь разорви с судьбой – с добром и злом.
Будь весел в этот миг. Ведь купол звездный –
Он тоже рухнет. Не забудь о том.

* * *

В саду планет, что круг извечный свой вращают,
Два рода смертных, знай, плоды судьбы вкушают:
Те, что познали все – и доброе и злое,
И те, что ни себя, ни дел мирских не знают.

* * *

Шепнуло небо тайно мне в минуту вещего прозренья:
“Веленья гневные судьбы, ты думаешь, мои веленья?
Когда бы властно было я во всех деяньях бытия,
Я прекратило бы давно свое бесцельное круженье!”

* * *

Путями поисков ты, разум мой, идешь
И по сто раз на дню твердить не устаешь:
“Цени мгновение общения с друзьями!
Ты – луг, но скошенный, опять не прорастешь!”

* * *

Повторенье, подражанье – мира этого дела.
Если бы не подражанье, жизнь бы праздником была, –
Награждались бы деянья, исполнялись бы желанья,
Тень угрозы бесполезной навсегда бы отошла.

* * *

Жизнь твою режут острой косой ночи и дни.
Но не владычат пусть над тобой ночи и дни!
С полною чашей радуйся, пой – ночи и дни.
Смертен ты. Вечной идут чередой ночи и дни.

* * *

Этот свод голубой и таз на нем золотой
Долго будут кружиться еще над земной суетой.
Мы – незваные гости, пришли мы на краткое время,
Вслед кому-то пришли мы, пред кем-то уйдем чередой.

* * *

Если хочешь покоиться в неге блаженной
И у ног своих мир этот видеть надменный,
Перейди в мою веру, учись у меня, –
Пей вино, но не пей эту горечь вселенной!

* * *

Вино дано мне, музыка и пенье.
Что есть, что будет – все добыча тленья.
Не знаю я ни трезвости, ни пьянства,
Мне дар от двух миров – одно мгновенье.

* * *

Покамест ты жив – не обижай никого.
Пламенем гнева не обжигай никого.
Если ты хочешь вкусить покоя и мира,
Вечно страдай, но не угнетай никого.

* * *

До коих пор униженный позор терпеть от низких людей?
Доколе гнев столетья сносить, что прежних столетий подлей?
Будь радостным, друг, ведь пост миновал и снова праздник настал,
Давай же рубиновое вино, наполни чаши скорей!

* * *

Мир – мгновенье, и я в нем – мгновенье одно.
Сколько вздохов мне сделать за миг суждено?
Будь же весел, живой! Это бренное зданье
Никому во владенье навек не дано.

* * *

Увидал я бродягу; в пыли на земле он лежал,
На ислам, на безверье, на веру, на царства плевал,
Отрицал достоверность творца, шариат, откровенье, –
Нет! Бесстрашней души я в обоих мирах не встречал.

* * *

Коран, что истиной у нас считают,
В пределах христиан не почитают.
В узоре чаши виден мне аят*,
Его наверняка везде читают!
* - Аят - отдельный стих Корана

* * *

Отныне горечи вселенной не стану я вкушать,
С вином пунцовым в чаше пенной не стану слез мешать.
Вино зовем мы кровью мира, мир – кровопийца наш,
Неужто кровника-убийцы нам крови не желать?

* * *

Ты пей, но крепко разума держись,
Вертепом варварства не становись.
Ты пей, но никого не обижай.
Ослаб – не пей, безумия страшись.

* * *

О мой шах, без певцов, и пиров, и без чаши вина
Для меня нестерпима цветущая, в розах, весна.
Лучше рая, бессмертья, и гурий, и влаги Кавсара*
Сад, и чаша вина, и красавицы песнь и струна.
* - Кавсар - один из трех райских источников

* * *

Не для веселости я пью вино.
Не для распутства пить мне суждено.
Нет, все забыть! Меня, как сам ты видишь,
Пить заставляет это лишь одно.

* * *

Из-за рока неверного, гневного не огорчайся.
Из-за древнего мира плачевного не огорчайся.
Весел будь! Что случилось – прошло, а что будет – не видно,
Ради сует удела двухдневного не огорчайся.

* * *

Глянь на вельмож в одеждах золотых,
Им нет покоя из-за благ мирских.
И тот, кто не охвачен жаждой власти,
Не человек в кругу надменном их.

* * *

Вино прекрасно, пусть его клянет суровый шариат.
Мне жизнь оно, коль от него ланиты милые горят.
Оно горчит, запрещено – за то мне нравится оно.
И в этом старом кабаке мне мило все, что запретят.

* * *

Я презираю лживых, лицемерных
Молитвенников сих, ослов примерных.
Они же, под завесой благочестия,
Торгуют верой хуже всех неверных.

* * *

Не порочь лозы-невесты непорочной виноградной,
Над ханжою злой насмешкой насмехайся беспощадно.
Кровь двух тысяч лицемеров ты пролей – в том нет греха, –
Но, цедя вино из хума* , не разлей струи отрадной.
* - Хум - глиняный кувшин для вина

* * *

Нет мне единомышленника в споре,
Мой вздох – один мой собеседник в горе.
Я плачу молча. Что ж, иль покорюсь,
Иль уплыву и скроюсь в этом море.

* * *

И когда я, растоптан судьбой, не во сне – наяву –
Корни прежней надежды на жизнь навсегда оторву,
Вы из плоти Хайяма скудельный кувшин изваяйте,
Пусть я в запахе винном на миг среди вас оживу.

* * *

Я на чужбине сердцем изнываю,
Бреду без цели, горестно взываю.
Мне счастья жизнь не принесла, прошла…
И где застигнет смерть меня – не знаю.

* * *

Выше всех поучений и правил, как правильно жить,
Две основы достоинства я предпочел утвердить:
Лучше вовсе не есть ничего, чем есть, что попало;
Лучше быть в одиночестве, чем с кем попало дружить.

* * *

Не изменить того, что начертал калам.
Удела своего не увеличить нам.
Не подвергай себя тоске и сожаленьям.
От них напрасное мучение сердцам.

* * *

На людей этих – жалких ослов – ты с презреньем взгляни.
Пусты, как барабаны, хоть заняты делом все дни.
Ты хотел, чтобы пятки они у тебя целовали?
Наживи себе славу! Невольники славы они.

* * *

Пусть буду я сто лет гореть в огне,
Не страшен ад, приснившийся во сне;
Мне страшен хор невежд неблагородных,
Беседа с ними хуже смерти мне.

* * *

Нас четверо заставили страдать*,
Внедрили в нас потребность – есть и спать.
Но, лишены всего, к первоначалу –
В небытие вернемся мы опять.
* - здесь имеются в виду 4 первоэлемента:
вода, земля, воздух и огонь

* * *

В мечетях, в храмах, в капищах богов
Боятся ада, ищут райских снов.
Но тот, кто сведущ в таинствах творенья,
Не сеял в сердце этих сорняков.

* * *

Почему стремиться к раю здесь должны мы непременно?
Мой эдем – вино и кравчий, все иное в мире – тленно.
Там, в раю, – вино и кравчий, здесь дано – вино и кравчий.
Так пускай вино и кравчий в двух мирах царят бессменно.

* * *

Кааба* и кабак – оковы рабства.
Азан* и звон церковный – зовы рабства.
Михраб, и храм, и четки, и кресты –
На всем на этом знак суровый рабства.
* - Кааба - святилище в Мекке
* - Азан - призыв к молитве

* * *

Доколь этот спор о мечетях, молитвах, постах,
О пьянстве запретном в убогих ночных погребках?
Ты выпей сегодня, Хайям, ибо мир превращает
То в чашу, то в хум и тебя, превращенного в прах.

* * *

Душа ни тайн вселенной не познала,
Ни отдаленной цели, ни начала.
В своем сегодня радость находи,
Ведь не воротишь то, что миновало.

* * *

Ты мой кувшин с вином разбил, о господи!
Ты дверь отрады мне закрыл, о господи!
Ты пролил на землю вино пурпурное...
Беда мне! Иль пьян ты был, о господи?

* * *

К устаду-старцу* в детстве мы ходили
И мудрости потом глупцов учили.
Что с нами стало? Вышли мы из праха
И тучей праха по ветру уплыли.
* - Устад - мастер

* * *

Ты – благ, зачем же о грехах мне думать?
Ты – щедр, о хлебе ль на путях мне думать?
Коль, воскресив, ты обелишь меня,
Зачем о черных письменах мне думать?

* * *

Тот гончар, что, как чаши, у нас черепа округлил,
Впрямь искусство в гончарном своем ремесле проявил.
Над широкой суфрой бытия* опрокинул он чашу
И всю горечь вселенной под чашею той заключил.
* - Суфра - скатерть (здесь - над миром)

* * *

Священный Коран – в деснице, а в левой – чаша пиров.
То мы – благочестивы, то нет для молитвы слов.
Под этим мраморным сводом, в эмалевой бирюзе
Кто мы – мусульмане, кафиры? Не ясно в конце концов.

* * *

Сегодня имя доброе – позор,
Насилием судьбы терзаться – вздор!
Нет, лучше пьяным быть, чем, став аскетом,
В неведомое устремлять свой взор.

* * *

Чудо – чаша. Бессмертный мой дух восхваляет ее
И стократно в чело умиленно лобзает ее.
Почему же художник-гончар эту дивную чашу,
Не успев изваять, сам потом разбивает ее?

* * *

Из кожи, мышц, костей и жил дана творцом основа нам.
Не преступай порог судьбы. Что ждет нас, неизвестно, там.
Не отступай, пусть будет твой противоборец сам Рустам.
Ни перед кем не будь в долгу, хотя бы в долг давал Хатам*.
* - Хатам - арабский поэт