ШАМСИДДИН ХАФИЗ

home

(перевод А. Кочетковой)

* * * Ты, чье сердце – гранит, чьих ушей серебро – колдовское литье, Унесла ты мой ум, унесла мой покой и терпенье мое! Шаловливая пери, тюрчанка в атласной кабе, Ты, чей облик – луна, чье дыханье – порыв, чей язык – лезвие! От любимого горя, от страсти любовной к тебе Вечно я клокочу, как клокочет в котле огневое питье. Должен я, что каба, всю тебя обхватить и обнять, Должен я, хоть на миг, стать рубашкой твоей, чтоб вкусить забытье. Пусть сгниют мои кости, укрыты холодной землей, – Вечным жаром любви одолею я смерть, удержу бытие. Жизнь и веру мою, жизнь и веру мою унесли Грудь и плечи ее, грудь и плечи ее, грудь и плечи ее! Только в сладких устах, только в сладких устах, о Хафиз, – Исцеленье твое, исцеленье твое, исцеленье твое!

* * *

Взгляни, как праздничный стол расхищен девой-судьбой!
По кругу чашу ведет горящий серп молодой*.
Паломник добрый! Стократ тебе воздается за пост,
Коль ты в трущобу любви вошел смиренной стопой.
Для нас в трущобах любви всегда готов уголок,
А тот, кто их возводил, был движим волей святой.
И пусть свершает намаз под сводом милых бровей,
Кто кровью сердца омыл любовный помысел свой!
Ведь сам имам городской, носящий коврик молитв,
Омыл одежду свою хмельной пурпурной струей.
Но этот шейх-лицемер с презреньем смотрит на тех,
Чья бочка нынче полна, а завтра станет пустой.
Пусть шейх искусно поет, – к Хафизу, друг, приходи!
Его любовным псалмам и слух и сердце раскрой!
* - ...серп молодой... - молодой месяц

* * *

Свершая утром намаз, я вспомнил своды бровей, –
И вопль восторга потряс михраб мечети моей.
Терпенья больше не жди, к рассудку впредь не взывай!
Развеял ветер полей терпенье тысячи дней.
Прозрачным стало вино, пьянеют птицы в саду,
Вернулось время любви, – вздохнуло сердце нежней.
Блаженный ветер полей цветы и радость принес.
Приди, невеста любви! Весь мир дыханьем согрей!
Укрась свой брачный покой, – жених ступил на порог.
И зелень – радость сердец – сверкает все зеленей.
Благоухает весь мир, как будто счастьем дышу:
Любовь цветет красотой, что небо вверило ей.
Пускай деревья согнет тяжелый их урожай, –
Будь счастлив, мой кипарис, отвергший бремя скорбей!
Певец! На эти слова газель прекрасную спой!
О том, как счастлив Хафиз, пусть помнит память людей!

 

* * * В дни, когда наш луг покрыт райским цветущим ковром, Кравчий, с пурпурным вином в светлое поле пойдем! “Ржавчину горя с души снимет рубиновый хмель”, – Так говорил мне вчера друг, одаренный умом Если твой винный сосуд камнем пробьет мухтасиб, Тыкву его головы ты проломи кирпичом! Пусть я невежда, ты мудр, – мы перед небом равны. Честный ты, подлый, – слепцу мало заботы о том. Праведник! Что мне кредит! Только наличность я чту: Гурия есть у меня, раю подобен мой дом! Христианин, даже тот молвил мне как-то: “Хафиз! Как опостылел мне звон там, под высоким крестом”.

* * *

Вероломство осенило каждый дом,
Но осталось больше верности ни в ком.
Пред ничтожеством, как нищий, распростерт
Человек, богатый сердцем и умом.
Ни на миг не отдыхает от скорбей
Даже тот, кого достойнейшим зовем,
Сладко дышится невежде одному:
За товар его все платят серебром.
Проструятся ли поэтовы стихи
В наше сердце, зажигая радость в нем, –
Здесь поэта – хоть зовись он Санаи* –
Не одарят и маисовым зерном!
Вот что мудрость говорила мне вчера:
“Нищетой своей прикройся, как плащом!
Будь же радостен и помни, мой Хафиз:
Прежде сгинешь ты – прославишься потом!”
* - Санаи - Санаи Газневи (1070-1140) -
персидско-таджикский поэт

* * *

Коль туда, куда стремлюсь, я направляю полет, –
Так за дело я возьмусь, что тоска запоет!
Сильных мира я бегу, словно зимних ночей,
Жду от солнца одного лучезарных щедрот.
Благородства не ищи у надменных владык:
Прежде чем откроют дверь, жизнь бесследно пройдет
Пусть же сгинет эта жизнь – умерщвляющий ад!
Славь, певец, другую жизнь – услаждающий сад!
Пожелай, мой соловей, чтоб земля наконец
Стала садом, где твой дух к нежной розе придет!
Здесь упорство с торжеством в давней дружбе живут:
Кто упорство впустит в дом – торжество призовет
Мудрено ли, что всегда беззаботен Хафиз:
Вольный странник на земле не страшится тягот!

(перевод Е. Дунаевского)

* * * Вчера на исходе ночи от мук избавленье мне дали, И воду жизни во тьме, недоступной зренью, мне дали. Утратил я чувства свои в лучах того естества! Вина из чаши, что духа родит возвышенье, мне дали. И благостным утром была и стала блаженства зарей Та ночь – повеленьем судьбы, – когда отпущенье мне дали. Небесный голос в тот день о счастье мне возвестил, Когда к обидам врагов святое терпенье мне дали. И взоры теперь устремил на зеркало я красоты: Ведь там, в лучезарность ее впервые прозренье мне дали! Дивиться ли нужно тому, что сердцем так весел я стал? Томился скудостью я, и вот – вспоможенье мне дали Весь этот сахар и мед, в словах текущий моих, То плата за Шахнабат*, что в утешенье мне дали. Увидел я в тот же день, что я к победе приду, Как верный стойкости дар врагам в посрамленье мне дали. Признателен будь, Хафиз, и лей благодарности мед За то, кто красавицу ту, чьи прелестны движенья, мне дали. * - Шахнабат - возлюбленная Хафиза, не ответившей ему взаимностью

* * *

Вчера из мечети вышел наш шейх – и попал в погребок.
Друзья мои, суфии! Нам-то какой же в этом урок?
Лицом повернуться ль к Каабе нам, мюридам простым,
Когда наш почтенный учитель прямо глядит в кабачок?
Давайте станем жильцами трущобы магов и мы, –
То в день предвечный решили, таков уж, видно, наш рок!
Узнать бы мудрым, как сладко сердцу в оковах кудрей, –
За теми цепями в погоне безумцы сбились бы с ног.
Едва лишь сердцу в добычу попался душевный покой,
Ты кольца кудрей распустила, и он ускользнул под шумок.
Раскрыл мне твой лик благодатный, как милости чудо понять,
И вот – кроме “благо” и “милость” – в Коране не вижу я строк.
Из камня пускай твое сердце – неужто не вспыхнет оно
Огнем пепелящим стенаний, в которых мой сон изнемог?
Кудрей твоих ветер коснулся, и мир почернел предо мной –
Вот прибыль одна, что из мрака кудрей я любимых извлек!
Стрелою стенаний пронзаю я небо – замолкни, Хафиз!
Щади свою бедную душу: убьет тебя этот стрелок!

* * *

К этой двери искать не чины и почет я пришел, –
Чтоб убежище здесь мне найти от невзгод, я пришел.
Я к жилищу любви – от черты, где нет жизни, иду,
И в страну бытия, совершив переход, я пришел.
Я твой смуглый увидел пушок, и из райских садов
Мандрагоры* потребовать сладостный плод я пришел.
О спасенья корабль! Твоих милостей якорь ищу –
Увязающий в скверне, к тебе, мой оплот, я пришел.
Гибнет честь! Изойди же дождем, омывающим грех!
До конца подведя черных дел моих счет, я пришел.
Брось, Хафиз, власяницу свою! Вздохов жарким огнем
Истребить лицемеров неправедный род я пришел.
* - Мандрагора - растение, из корня которого в старину вырезали амулет, приносящего счастье, отгоняющего болезни

 

* * * Мой скудный жребий тяжек, подъем дороги крут, Унижен я пред теми, кто гордостью надут. И, только лишь коснувшись кудрей, в безумье страсти Я гордо выпрямляюсь, не зная рабьих пут. Что делается в небе, у глаз моих спроси ты: Я до утра считаю по звездам бег минут. Я в знак благодаренья уста целую чаши – Здесь ключ великой тайны и знанья тихий пруд. И также благодарен рукам моим я слабым: Терзать они не могут насильем бедный люд. Когда в стихах воздал я хвалу винопродавцам, Я мздою справедливой почтил их добрый труд. Ведь ты не пожелаешь поднять меня из праха, Хотя б из глаз катился слезами изумруд! Не укоряй, что плачу я кровью в этих долах: Как муки коз мускусных, удел прозренья лют. Пусть голова Хафиза пьяна, но мне надеждой Иной главы забота и милостивый суд.

* * *

Я вышел на заре, чтоб роз нарвать в саду,
И трелей соловья услышал череду:
Несчастный, как и я, любовью к розе болен,
И на лужайке он оплакивал беду.
По той лужайке я прогуливался часто;
На розу я смотрю, на соловья и жду;
С шипом она дружит, но так же неразлучен
С любовью соловей, – все в том же он броду!
Стенанья соловья мне в сердце болью пали,
И утешенья сам себе я не найду...
Так много роз цветет, но кто сорвать их может,
Не испытав шипов опасную вражду?
Хафиз, надежду брось на счастье в этом мире:
Нет блага в нем, и все нам к скорби и вреду!

(перевод Т. Спендиаровой)

* * * На сердце роза, на губах лозы душистый сок. Владыка мира, в эту ночь ты раб у наших ног. Гасите свечи! Ночь и так светла, как знойный день. Здесь в полнолунии своем тот лик, что тьму отвлек. Не чтим запрета на вино, но мы храним запрет, Когда его не делишь с той, чье тело как цветок. Прикован взгляд к рубинам уст, к вращенью пенных чаш, В ушах журчащий говор флейт и чанга звонкий слог Ты благовоний на пиру хмельном не разливай, Вдыхаю запах, что струит тяжелых кос поток. Сластей ты мне не подноси: что сахар, пряный мед? Сладка лишь сладость губ твоих, что хмель вина обжег. Безумец – имя мне. Позор стал славою моей. Так почему ж безумье все мне ставите в упрек? Зря мухтасибу шлют донос:* и оп, подобно нам, Услады ищет на земле, обманывая рок. Хафиз, ни мига без вина, ни часа без любви! Пора жасминов, время роз пройдут. Недолог срок! * - Мухтасиб - должностное лицо, наблюдавшее за соблюдением шариата

home

© 2000-2001 Jamshed Dodkhoyev
You may use any part presented herein for non-commercial purposes only, on the condition of giving full credit to the author and to this home page, including a hyperlink, if you wish to use these material over the Internet.